А ещё монпансье – мелкие разноцветные карамельки в жестянке. Очень яркие, очень пахучие. Раньше в них добавляли пряности, но потом их заменили на искусственные фруктовые и ягодные эссенции.
Карамельным соусом можно полить мороженое. Особые гурманы добавляют его в кофе. Готовят карамелизированную рыбу, курицу под карамелью.
В некоторых странах карамельки делают солёными. Например, во Франции.
Карамельные прослойки можно обнаружить в торте и в пирожном. Правда, чаще всего это мягкая карамель. Чтобы получить такую, в неё следует добавить масло. Делают и фрукты в карамели.
А ещё карамель может выступать в качестве лекарственной формы. При кашле, больном горле или же для отучения от курения. Карамель – универсальное изделие.
Карамель: кто любил, кто не любил?
При всём при этом к карамелькам всегда относились как к чему-то несерьёзному. Чехов писал в «Рассказе неизвестного человека» (1893 год): «Питалась она только кофе, чаем и разными пустяками вроде апельсинов и карамели». Как бы не еда и даже толком не десерт.
Не уважал карамельки и граф Лев Толстой. Он писал в дневнике:
Миша купил карамели. Я не воспрепятствовал, вмешиваться нельзя. И подумал: дети порченые с детства
Зато ими безмятежно наслаждалась маленькая Анастасия Цветаева: «Грушевые карамели во рту – длинными зелёными карандашиками, от сосанья из мутных делающиеся блестящими, прозрачными и тоненькими».
Эти сладости ценил герой «Мелкого беса» Сологуба Передонов, мелочный и вообще довольно гнусный персонаж: «Передонов вытащил из кармана карамельку, очистил её от бумажки и принялся жевать. Случайно взглянул он на Марту и подумал, что она завидует и что ей тоже хочется карамельки…
– На-те, – сказал он и протянул леденцы сначала Вершиной, потом Марте, – хорошие бомбошки, дорогие, тридцать копеек за фунт плачены».
Карамель до революции: взлёты и падения
Карамель могла пасть – ниже некуда. «Петроградская газета» сообщала в 1908 году: «Мы удостоились видеть новую карамель, выпущенную одной из конфетных фабрик… Карамель эта отлично может быть названа общим нарицательным именем: “порнографической”… Так как бумажки, в которые она завёрнута, обладают такими “откровенными” видами, что перед ними должны побледнеть все открытки… Ну а для родителей, детям которых какой-нибудь добрый “дяденька” может поднести подобную “бомбошку” – явление навряд ли желательное».
Пожилой же отставной военный А. Ю. Зедергольм собрал коллекцию – 13 000 фантиков от карамелек. Самих карамелек в коллекции не было – вероятно, ссосал. Многие старички любят сладкое. Принёс эту коллекцию в московский Исторический музей. Хотел продать, но не купили.
Путешественник и зоолог Александр Никольский писал в своих путевых очерках: «В местных лавках не было никаких закусок, если не считать за таковые окаменелые мятные пряники, монпансье, карамель и тому подобную дрянь». Вот уж уважил, так уважил.
А художник Константин Коровин сравнивал московскую Сухареву башню с обсосанной карамелью.
Карамель после революции: статус повышается
После революции отношение к карамели изменилось. Её статус заметно повысился.
Очень показателен дневник Алексея Васильевича Орешникова – нумизмата и интеллигента до мозга костей. До революции там карамель вообще не появляется. Действуют харьковские шоколадные конфеты от Poqué, элитная продукция Эйнема. И вообще упоминаний о еде довольно мало. Она ежедневно присутствует, в нужном количестве и надлежащего качества. Она – нечто само собою разумеющееся.
Но после революции всё сразу же меняется. Упоминания карамели встречаются постоянно, притом в самом благоприятном контексте. «Из рядов прошёл к “Мюру”, купил кекс и карамели для завтра». «На именины к Маше, свёз ей 1 бутылку красного, сухарей, карамель». «Купил яблоков Л. И. Вороновой, карамель для дома».
Сам Владимир Маяковский писал тексты для рекламы карамели всяческих сортов: «Красная Москва», «Красноармейская звезда», «Наша индустрия», «Новый вес», «Новые меры»:
Чтобы вы
о новых мерах
представление имели,
предлагаем
закупить немедля
эти карамели.
Бывшую забаву для детей и низших слоев общества подняли на пьедестал.
